Чёрный Красавчик, повесть
Анна Сьюэлл, автор
2022, год издания
Дата прочтения — 31.01.2025
Аннотация
Книга английской писательницы Анны Сьюэлл «Чёрный Красавчик», ставшая мировым бестселлером сразу после выхода в свет, и по сей день не оставит никого равнодушным. Щемяще трогательная история лошади, рассказанная ею самой, переносит читателя в викторианскую Англию середины позапрошлого века. Она о непростой жизни лошади, о душевной боли и физических истязаниях, которые порой выпадают на её долю. Повесть, полная непредсказуемых поворотов и драматических событий, – о милосердии и сострадании. Она учит различать добро и зло, ценить дружбу, уметь быть преданным и терпеливым.
Дополнительная информация об издании
ISBN: 978-5-389-20950-3
Номер в личном каталоге: 409
Год издания: 2022
Язык: Русский
Перевод: Ирина Доронина, Мариам Салганик
Количество страниц: 192
Переплёт: твёрдый
Формат: 12 x 146 x 217, бумажная
Тираж: 10000
Возрастные ограничения: 6+
Моя оценка
Рецензия
Иногда всё-таки книги попадают ко мне довольно удивительным образом. Вот как с этой. Читал «Энолу Холмс» и наткнулся на упоминание о ней в одной из сносок. Стало интересно и в итоге купил и прочитал.
Книга действительно необычная и довольно интересная, потому что вся история нам подаётся от имени Черного Красавчика — вороного коня. И перед нами проходит вся его жизнь.
История коня, который не один раз поменял своих хозяев и кличку. История, где добро часто перемежается со злом, потому что в жизни именно так и бывает. Где, добрые люди всегда найдет доброе слово даже для коня. Интересная мысль о том, что порой злые не потому злые, что они такими родились, а просто жизнь их сделала такими — постоянно лишая чего-то и причиняя боль. Именно так нам показывают животных, с которыми с самого начала обращались не особо хорошо.
Цитаты
Я сочинила эту историю, чтобы пробудить в людях любовь и симпатию к животным.
Анна Сьюэлл (с. 5)
Нет, нельзя так говорить. Хотя, надо признать, что я, лошадь, много пожившая на свете, много видевшая и много слышавшая, я никогда не могла понять, почему людям так нравится охота! Люди нередко причиняют себе увечья, губят хороших лошадей, вытаптывают поля — и всё это ради того, чтобы убить зайца, или лису, или оленя, которые могли бы достаться им и другим способом. Впрочем, мы всего лишь лошади, мы не понимаем.
Герцогиня, мать Чёрного Красавчика (с. 15)
Конь должен приучиться ходить в упряжке и под седлом, возя на спине седока: мужчину, женщину или ребёнка — именно так, как они пожелают, беспрекословно исполняя все их приказания.
(с. 16)
Мне сильно хотелось взбрыкнуть, сильней, чем когда бы то ни было, но, конечно, я и помыслить не смел о том, чтобы ударить моего любимого хозяина. Постепенно я привык и научился работать также хорошо, как моя мать.
(с. 19)
Я просто хочу сказать, что молодому коню, полному сил и азарта, привыкшему к приволью лугов и полей, где можно задрать голову, откинуть хвост и помчаться во весь опор куда глаза глядят, вернуться, снова поскакать, фыркнуть что-то на ходу приятелям, — трудно такому коню привыкнуть к мысли о том, что он больше никогда не будет волен делать что захочется.
(с. 28)
Запомни, человеку с дурным характером никогда не вырастить добрую лошадь. Ты ещё плохо знаешь своё дело, Самсон.
Мистер Райдер (с. 34)
Пилюли, по словам Джона, составляются следующим образом: берётся по фунту терпеливости, снисходительности, твёрдости и ласки, всё это замешивается на пинте здравого смысла и каждый день даётся лошади.
(с. 39)
Ах эти мальчишки! Это особый народ, мальчишки! Их следовало бы объезжать, как жеребят, показывая, что да как.
Весёлое копытце (с. 40)
Мы, лошади, вообще должны принимать мир, каков он есть, с готовностью и удовлетворением, ценя доброе отношение к себе.
Сэр Оливер (с. 44)
На мой взгляд, мода есть одна из наиболее вредных вещей на свете. Взять хотя бы собак и то, что с ними проделывают. Собакам обрубают хвосты, чтобы они выглядели свирепей, подрезают славные ушки, чтобы, видите ли, остатки стояли торчком.
Сэр Оливер (с. 45)
Во всяком случае, мне было ясно, что ради хозяйки необходимо, чтобы мы с Джоном мчали во весь опор.
(с. 77)
Только по невежеству! По невежеству — и всё! Да как ты можешь говорить о простом невежестве? Разве ты не понимаешь, что невежество — одна из самых страшных вещей на свете? Страшней невежества только злодейство, и одному Богу известно, от которого из двух больше вреда!
Джон (с. 78)
Манера править лошадью так, будто это бездушная машина, выматывает больше, чем любая другая. Я предпочитаю пробежать двадцать миль с хорошим, понимающим ездоком, чем десять с одним из этих, — менее утомительно.
(с. 113)
Наряду с этим были и несчастные, надорвавшиеся от непосильной работы лощади с распухшими коленными суставами, с подгибавшимися на каждом шагу задними ногами; и потупившиеся, унылые старые коняги с отвислой нижней губой и тяжело опавшими ушами, словно не ждущие больше от жизни никаких радостей, потерявшие всякую надежду.
(с. 123)
Вот так я и живу: работа, кнут — и никто не думает о том, как мне тяжело. Считается, что, раз за тебя заплачено, я должна эти деньги отработать, чего бы мне это ни стоило. Мой нынешний кучер ежедневно платит хозяину определённую сумму и старается, конечно, её тоже из меня выколотить. И так неделя за неделей без единого выходного.
Джинджер (с. 156)
Спустя некоторое время после той встречи мимо нас проехала подвода, на которой лежала околевшая лошадь. Её голова свисала к земле, с безжизненно высунувшегося языка капала кровь. И эти запавшие глаза! Не могу говорить о них, в них застыл такой ужас! Это была каурая кобыла с тонкой длинной шеей. Я увидел белую полоску, рассекавшую её лоб. Сомнений не было: на подводе лежала Джинджер. Надеюсь, что она, ибо это означало бы, что мучениям её пришёл конец. О, если бы люди были милосерднее! Они пристреливали бы нас, прежде чем мы успеваем испить до дна горькую чашу страданий.
(с. 157)
На конце его страшного кнута была приделана какая-то острая штука, которая раздирала кожу до крови, а иногда он бил меня по животу или неожиданно хлестал по голове. От подобных унижений сердце моё разрывалось на части, но я честно работал и никогда не отлынивал, тем более что, как сказала мне в ту нашу встречу Джинджер, это было бесполезно — человек всё равно сильнее.
(с. 178)
У меня нет лугов, чтобы нянчить там больных лошадей. Или он будет работать как положено — или незачем ему вообще небо коптить. Моё дело не терпит никаких сентиментов, я использую лошадей, пока они в состоянии таскать ноги, а потом отправляю на живодёрку или куда-нибудь ещё в этом роде.
Скиннер (с. 181)
